VANESSA A. | VANNY | THE RABBIT LADY [FIVE NIGHTS AT FREDDY’S]
раса: человек; одержима духом серийного убийцы возраст: 23 (1997) | деятельность: охранник развлекательного комплекса «Мега пиццаплекс Фредди Фазбера»; похититель детей и серийный убийца в костюме плюшевого кролика место обитания: США |
lili reinhart | dianna agron | your choice
КЛЮЧЕВАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Проснись-проснись-проснись. Несс, ты должна проснуться.
Всё это нереально, помнишь? мама говорила: одни всегда идут дальше, а другие сдаются — вот и вся разница между теми, кто живёт с разбитыми коленями, и теми, кто сдохнет в канаве. Но есть и другой выход: сожмись в тугой комок, уйди дальше, в самый тёмный угол себя. Жди и поглядывай; ПАПОЧКА обязательно подскажет.
Может, ОН убьёт её? Странный голос в голове, монотонный, въедливый, словно настенный часы с раздражающей мордой оранжевого медведя, «тик-так, тиииик-так». «Тебе не спрятаться, Вэнни, тебе не обмануть МЕНЯ» — зажав уши ладонями, вцепившись пальцами в волосы, только бы не слышать, только бы не слышать… «ты опять удумала своевольничать?»: хреноватенько, Несс, не стоило даже начинать: ты же помнишь что приключилось с твоим «любимым» психотерапевтом? Ты не такая сильная, совсем нет: перед зеркалом в собственной квартире она видела себя с ЕГО лицом и ЕГО улыбкой. Со свежей и ЧУЖОЙ кровью на руках, заглушая одобряющий шёпот в своей раскалывающейся голове: картинка двоилась, расплывалась её слёз, а вода из-под крана была ледяной, почти обвинительной. Наполняющей её пустое нутро, аж зубы сводит: она пила, черпая её дрожащими бледными ладонями, холодная, горькая от мыльной пены, нож падает из руки — лежит себе на полу уже в потемневших кровоподтёках. А ЕГО голос всё глубже, всё отчётливее; «ты принадлежишь мне»; ей кажутся сморщенные длинные пальцы, что гладят её волосы, совсем невинно, почти по-отцовски. Конфетка после очередного кнута, а может папочка решил, что хватит с неё? Хватит с неё наказаний, она больше не хочет: проснись, ну-же, этого ничего нет, это НЕ реально! «Ты была плохой девочкой, Ванесса» — удумала перечить, рассказать лишнего той дружелюбной женщине на сеансе; а ведь ОН предупреждал, ОН говорил, что будет. Плохо, очень плохо. А теперь, моя миленькая, давай, расплачивайся — возьми нож и покажи этой суке, чего она заслуживает. «Нет, папочка, прошу тебя…», — её голос доносится словно издалека, словно у ребёнка, который просил не выключать свет в комнате на ночь; а нож всё режет, острый такой, улыбчивый, «как вам такая история, доктор?», кажется она кричит, истошно, почти безумно; эмоции отражаются в другом искажённом рте, окровавленном, пузырящемся в предсмертной агонии, изуродованные глаза стекленеют, «прошу, не надо, не уходи», как никогда ей хочется проснуться. Между громом и молнией сухие пергаментные губы по птичьи клюнут её в лоб, худые, почти разложившиеся пальцы, утрут солёные слёзы: «ну-ну, моя дорогая, всё позади, всё кончилось». «Хорошо что твоя мать не видит этот погром, пусть это будет нашим маленьким секретиком».
Мыльные полумесяцы под ногтями остались до самого рассвета — только бы не чувствовать тот запах сальной плоти и застоявшейся крови, эту тошнотворную желчь на языке — швабра яростно мечется по полу, свистит по паркету, «пора на работу, крольчонок», ей надо успеть, обязательно, чего бы это не стоило: купить искусственного меха, сшить костюм, ПОДЧИНЯЙСЯ, не привлекай внимания, а в голове одни вопросы: «Почему? Почему ТЫ убил её? Она ничего не знала, все они ничего, чёрт побери, ничего НЕ знали! Разговоры — это всё что у меня осталось». Ох зря это ты, Несси, ох зря! Знаешь же, что с непослушными девчонками бывает: «подними-ка нож, принцесса». Вот так, медленно и аккуратно, а теперь вытри с лезвия пыль и засохшую кровь — ну-ну, не надо плакать. Приглядись, разве это не похоже на глазурь на шоколадном торте? Она смаргивает слёзы, затягивает тугой светленький хвост — бейсболка на голове помогает собраться с дрянными мыслями. Нож, Ванесса. Не забывай про ЕГО нож.
И она не забывает: подхватывает, такой грязный и осквернённый, вытирает прямо о вчерашнюю окровавленную блузку рядом с маской безумного кролика: свет на лезвии играет, задорно так, отражая яркий цвет голубого неба. Напоминая о прошлом, нет, уже не придуманном: там нет злого «отца» Уилла-Билла, нет слёз, а те всё текут, никак не остановить. Никак не вспомнить почему улыбалась, кому писала (Луису?), кого кромсала словно именинный торт: «тебе уже не весело, верно, Несси?». А сама пропуск в руках держит, в шаге от дверей, всё на морды улыбчивые, почти плюшевые смотрит. Фредди приветливый такой, зовёт всех детей поиграть, весь из себя добрый, ПРЕДАТЕЛЬ, помочь каждому хочет. Только поздно помогать, поздно. Никто уже не поможет ни ей, ни всему Мега пиццаплексу.
ДОПОЛНИТЕЛЬНО
this is fine. freddy made me do itК сожалению, только недавно открыл для себя эту интереснейшую вселенную и просто не смог пройти мимо Ванессы и её одержимости Спрингтрапом.
На выбор игрока вместе с внешностью оставляю любые игровые хедканоны: банальная одержимость, раздвоение личности, сёстры-близняшки?, а так же любую трактовку концовок «Security breach».
Для меня — это скорее попытка спятившего Уильяма Афтона заменить в своём лице «отца» девушки, (с отсылкой на свою собственную дочь Элизабет) полностью разрушив мосты между настоящей (отчаявшейся) Ванессой и её оптимистичным прошлым. Ну и куда без старого-доброго кромсания детишек?
Видишь это по-другому? Не страшно, я поддержку и подстроюсь. Сходимся во мнении? Вообще шоколадно, предложу парочку своих идей на ситуацию в Пиццаплексе.
Мой Питер — это лишь тень прошлого себя, который забыл, собственно, что детей похищал да неугодных взрослых разделывал. План такой — могу быть тем-самым Луисом из отдела маркетинга Fazbear Entertainment, Inc.. Симпатизирующим тебе милым, забавным парнем по переписке, который вскоре станет твоим сообщником. Могу взять роль нового работника, но суть та же: ты впутываешь меня в оборотную сторону радостной жизни «Мега пиццаплекса», а благодаря всей творящейся дичи, Питер вспоминает о своём спорном прошлом.
Идей — вагон и маленькая тележка, нужна только ты. Очень жду