Мийрон |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Название игры: Луи, Клодия, Лестат и другие: ретро-игра
Жанр: мистика
Тема: Игра на основе персонажей книг Энн Райс серии "Вампирские хроники" и фильма "Интервью с вампиром".
Организация: эпизоды
Мастеринг: пассивный
Рейтинг: R
Администрация: Иветт
Отредактировано Танья Шейд (22-07-2019 16:02:33)
Эта игра основана на персонажах романа Энн Райс "Интервью с вампиром" и его экранизации, но не пересказывает сюжет романа и фильма.
Мы отыгрываем события, которые могли бы произойти, если бы Луи не поддался уговорам Лестата и жажде человеческой крови и остался бы "вегетарианцем". На нашей игре это обязательное условие при отыгрыше данного персонажа. В остальном игрок, как и другие игроки, свободен решать, как ему поступать.
Возможно, вам покажется странным или несерьёзным название нашей игры. Возможно также, что вы удивитесь стандартному дизайну - ведь такие сейчас не в моде.
Всё дело в том, что мы не претендуем ни на серьёзность, ни на тщательную реконструкцию романа или фильма. Мы играем по персонажам - и всё.
А уж если мы не претендуем на серьёзность, то и шикарный, роскошный дизайн для нас был бы излишним. Лучше оформить игру по минимуму, как это бывало лет девять назад, когда нормальным считалось писать посты по три строчки и никто не подсчитывал символов. Потому наша игра и носит приставку "ретро".
Ники на кириллице - также для упрощения. Можно было бы, собственно, и локационную систему сделать по старинке, но эпизодическая удобнее тем, что позволяет человеку не остаться без игры в случае пропажи партнёра.
У нас возможен приём неканонов. У нас возможен даже приём в игру вампиров или охотников на вампиров из других произведений - нужно лишь адаптировать их к реалиям мира Энн Райс.
Ещё у нас разрешён приём вампиров-"вегетарианцев". Да и странно было бы их запрещать, если учесть, что мать самого Лестата, Габриэль де Лионкур, была "вегетарианкой"!
Сюжет
В те ночи, когда Лестат покидал поместье, отправляясь пиршествовать в деревни рабов, Луи чувствовал себя особенно одиноким. Среди слуг ходили пересуды, что хозяин обзавёлся странным другом, да и сам ведёт себя странно – но никому из них и в голову не приходило, что связывала их отнюдь не дружба, а власть господина над рабом. Как бы ни желал Луи избавиться от Лестата – а порой такие мысли и в самом деле его посещали – он понимал, что останется при этом единственным вампиром, да ещё и неопытным, среди людей, которым никогда не сможет раскрыть свою тайну. А при Лестате не нужно было притворяться, он мог научить хоть чему-нибудь – хотя учил не очень-то охотно…
Перед ним стоял накрытый стол с любимой когда-то пищей, но, увы, Луи не мог взять в рот ни кусочка из этих яств. Вот уже четыре года он не был человеком, и рано или поздно слуги всё поймут – ведь тайное всегда становится явным.
Дверь отворилась, и вошла Иветт – чернокожая рабыня, на которую Луи уже давно не мог смотреть спокойно, каждый раз опускал глаза, чтобы только не видеть пульсирующей жилки на её шее, не поддаваться соблазну. А сейчас соблазн был особенно силён, потому что Луи был голоден.
- Хозяин… - заговорила девушка, и голосок её дрожал. – Вы здоровы?
- Да, здоров, Иветт, - отвечал Луи безжизненным голосом, - не беспокойся обо мне.
«Беспокойся лучше о себе», - добавил он мысленно.
- Хозяин, - девушка взглянула ему прямо в глаза, и Луи пришлось отвести взгляд, - прошу вас, умоляю, отошлите вашего друга. Все рабы его боятся… и вас тоже.
Последние слова она почти прошептала.
- Я сам себя боюсь, - услышал Луи свой голос.
Сейчас он умирал от голода, а Иветт подошла слишком близко. В голове словно взорвалась кровавая вспышка, затмевая разум. В следующий миг он понял, что прижимает ко рту руку Иветт и пьёт её кровь.
А ещё через миг понял, что скулы ему сводит от нестерпимо горького вкуса, и при этом он задыхался, потому что свободной рукой Иветт зажала ему ноздри, не давая дышать!
Оторвавшись от кровавой раны, он втянул ртом воздух, рухнул в кресло, тяжело дыша. Иветт тут же упала в соседнее и провела здоровой рукой по лбу.
- Так я и думала, хозяин, - заговорила она. – Мой дед никогда не ошибался в таких делах. Но я обещаю вам, клянусь всем, что мне дорого – у вас всё будет хорошо, я для этого и пришла. Сейчас я принесу ужин, вы ведь так любили когда-то крольчатину, помните? Только не выходите, пожалуйста, из комнаты, пока я не вернусь. Я быстро, обещаю.
Вернулась Иветт и вправду скоро, и в здоровой руке у неё была клетка с двумя живыми кроликами.
Она что-то подозревает, но пытается ему помогать – иначе поведение служанки было не объяснить. Стоит ли теперь, когда с кроликами покончено, попытаться её разыскать?
Однако спустя полчаса (во всяком случае, стенные часы утверждали, что прошло именно столько времени), Иветт появилась снова, и на этот раз он встретил её улыбкой, заметив при этом, что рука у неё тщательно перебинтована.
- Рада, что вам лучше, хозяин, - заговорила девушка. – Видите ли, среди ваших рабов есть… очень неумные люди, которые считают вас дьяволом. Как только можно быть такими невеждами! Ведь любой добрый христианин знает, что дьявол не может войти в Божий храм – а вы постоянно посещаете часовню, в вашем доме есть распятия и изображения Мадонны! Эти люди неумны, но их много. К счастью, к советам моего деда, шамана и хранителя знаний наших предков, они всё же прислушиваются, а он запретил им нападать на вас, пока не будет доказано, что вы в самом деле продали душу дьяволу. Но я-то знаю, что вы не заключали никаких нечестивых сделок, а стали жертвой колдовства! А колдун, который вас проклял – это Лестат!
Луи едва удержался, чтобы не вскрикнуть. Девушка была очень близка к истине. Вот только ни один белый не назвал бы Лестата словом «колдун».
- Вижу, что я права, - продолжала Иветт. – У вас прямо-таки глаза вспыхнули ненавистью, стоило мне лишь помянуть его имя! Всё это его работа – и смерти в деревнях, и ваше несчастье. Но мой дед положит этому конец. Вы можете ему верить – ведь это от него я узнала о траве… как же она называется… Увы, название я забыла, но её сок совершенно лишён запаха, и при этом у него отвратительно горький вкус. Прежде чем прийти к вам, я намазала этим соком всё тело. Простите, что пришлось подвергнуть вас такому испытанию, но иначе вы просто не поверили бы, что я всё знаю и что я на вашей стороне… Пойдёмте же со мной в дом моего деда, и ничего не бойтесь.
Так начинается наша альтернативная история. Что будет дальше - решать вам!
Особенности вампиров в нашем мире
Способности
Обладают физической силой, во много раз превышающей человеческую.
Способны видеть в темноте. Обладают прекрасным обонянием. Тончайший слух позволяет им слышать, как в дальней комнате шуршит мышь и как бьётся человеческой сердце в груди жертвы, перегоняя кровь. "Вампир-"вегетарианец" по слуху, обонянию и способности видеть в темноте уступает другим вампирам, хотя по сравнению с человеческими его чувства всё равно остры.
Распятий и других святых символов не боятся, в зеркале отражаются.
Слабости
Не переносят солнечного света. Более слабых вампиров солнце сжигает, у более сильных остаются ожоги. С рассветом впадают в оцепенение, которому неспособны сопротивляться.
Питание
Питаются кровью, чаще всего человеческой. Чем слабее или моложе вампир, тем сильнее у него потребность в крови. Молодому вампиру для насыщения необходимо убивать дважды за ночь, древний же может обходиться без пищи месяцами.
Размножение
Бесплодны.
Физические особенности
У вампиров бьётся сердце (хотя и медленнее, чем у человека), они дышат. Температура тела всегда равна температуре воздуха. Кожа намного бледнее, чем у людей. Ногти очень твёрдые, похожи на камень. Волосы сохраняют ту же длину, какой были на момент обращения. При желании волосы можно состричь, но к следующему закату они отрастут снова.
Во время сна, который им необходим, становятся неотличимы от недавно умерших людей.
Обращение
Чтобы сделать из человека себе подобного, вампиру необходимо произвести специальный ритуал: выпить достаточно крови жертвы, а затем поделиться с ней своей.
F.A.Q.
1. По вашим же собственным словам, у вас предельно простые анкеты. Возможно ли в такой простой анкете должным образом раскрыть своего персонажа? -
В графе "Сведения о персонаже" Вы можете рассказать о Вашем персонаже всё, что считаете нужным. Можно как ограничиться кратким описанием (остальное покажет игра), так и расписать все детали внешности персонажа, его характера, биографии и т.п. Хотя краткость изложения на нашем форуме в порядке вещей, мы никого не принуждаем к ней насильно.
2. В описании раздела "Настоящее" у вас указаны годы, на которые приходится основное действие фильма "Интервью с вампиром". Означает ли это, что игра ориентирована больше на фильм, чем на книги? -
Нет, не означает. Такая структура форума выбрана лишь по той причине, что людей, знакомых с миром Энн Райс по фильму, всё же больше, чем тех, кто знаком со всеми книгами. У нас можно отыгрывать события из любой книги "Вампирских хроник", происходящие в любую эпоху. Возможно отыграть как историю Маарет и Мекаре (для этого подойдёт раздел "Прошлое"), так и историю с Похитителем тел (ей место в разделе "Будущее").
3. Меня категорически не устраивает актёр, сыгравший моего любимого персонажа в экранизации. Обязательно ли мне ставить на аватар его внешность? -
Нет, не обязательно. Если Вам не по душе исполнитель выбранной Вами роли в фильме, Вы можете поставить на аватар собственный фанкаст или рисованную внешность, ориентируясь при этом на описание персонажа в книге. Только будьте при этом поосторожнее с чужими фанартами, чтобы их автор не обиделся.
4. Меня очень смущает, что минимальный размер поста у вас на форуме - три предложения. Я привык писать гораздо больше. -
Три предложения - это именно минимум, меньше которого писать уже нельзя. Максимум же у нас ничем не ограничен, Вы спокойно можете писать посты как размером с уордовский лист, так и больше.
5. Хотел бы прийти к вам на форум, но очень уж мало у вас участников. -
Как только Вы зарегистрируетесь, у нас сразу станет на одного участника больше. После принятия анкеты Вы сразу же сможете выбрать, с каким персонажем хотите играть, а если на форуме его на данный момент не окажется, то нужный Вам персонаж будет отыгран гейм-мастером. Также Вы можете оставить заявку на нужного Вам канонного или неканонного персонажа, которую администрация разошлёт по популярным ролевым каталогам.
6. Не нравится стандартный дизайн, который у вас стоит. Не создаёт нужной атмосферы. -
После регистрации любой участник может установить у себя в профиле стиль, который ему по душе. А различных стилей платформа Майбб предоставляет множество.
7. Согласно описанию форума, у вас возможен приём персонажей из других вампирских канонов. Выходит, у вас кроссовер? -
Статус персонажей из произведений, позаимствованных не из книг Энн Райс и их экранизаций, на форуме приравнивается к статусу неканонов, причём таких персонажей необходимо адаптировать к миру Энн Райс. Скажем, если у нас на форуме вдруг появится Карлайл Каллен, то в дневное время ему придётся прятаться от солнца так же, как и вампирам Энн Райс. А Вольтури придётся забыть о своём положении правителей. Какую-нибудь собственную организацию они при желании могут попробовать сколотить, но должны быть готовы к тому, что далеко не всем вампирам это понравится.
8. Если уж на то пошло, то принимаются ли в игру гибриды вампира и человека? Или оборотни? -
Нет, потому что в нашем мире вампиры не размножаются (если не считать обращения), а оборотней просто не существует. Попаданцы из других миров тоже не принимаются.
В середине апреля на Новый Орлеан было действительно приятно посмотреть. Казалось, зима закончилась очень давно. Весна в этом году выдалась на удивление тёплой, погода стояла майская. Как же богат был апрель на запахи: ароматы цветов смешивались с запахом трав, листья сочнели от влаги и пахли насыщенно-спело, цвели деревья, чтобы потом обрасти маленькими белыми или тёмно-красными ягодками. В траве сновали муравьи и прочая живность, даже было несколько бабочек. Казалось, даже новоорлеанские животные проснулись: по ночам гораздо явственнее были слышны собачьи стычки, кошачьи бои, крысиный и машиный писк. Смертные, конечно, радовались весне - как, должно быть, блаженно по утрам они улыбались солнцу, потягивали кофе и бежали по своим делам! Как будто началась новая жизнь, жизнь, которая точно будет ярче и лучше предыдущей.
Вот когда нужно отмечать Новый Год... С весной. - думал Арман, шагая по тёплым плиткам тротуара. Они ещё не успели остыть после жаркого, залитого солнцем дня, и были очень чистые - хоть ложись и смотри в небо.
Арман хотел было поддаться своему, слегка подростковому, желанию, он остановился, глядя на гранит под ногами. Его ботинки блестели - ещё бы, они были совсем новыми - остроносые, со шнуровкой, Амадео очень такие любил.
Ладно, ложиться рано, у меня ведь ещё есть дела. Лестат. - решил про себя вампир и пошел дальше.
Он шагал нарочито медленно, гулял. Весной все вдохи и выдохи были как в последний раз - подумать только, прошло уже пятьсот лет, а это время года до сих пор не потеряло для него своего очарования! Удивительно. И смешно.
Арман беспокоился за Лестата. Он хорошо помнил, как приходил к его жилищу полгода назад. Это было прекрасное время, это было ужасное время. Тогда на душе у Амадео была тоска, печаль, горечь. Ему нужен был... друг? Кажется, так обычно говорят смертные? Арман не знал, уместно ли понятие дружбы среди вампиров. Скорее, у них имело место быть безграничное терпение другого бессмертного рядом с собой, иногда - симпатия или слабое проявление заботы. Но это точно была не дружба в мирском, земном понятии - святая любовь, осознанная привязанность, когда готов жизнь отдать за своего дорогого человека. Был ли у Армана хоть кто-то, с кому он бы испытывал что-то подобное? Увы, нет. Ни Лестат, ни Мариус... Они не были ему воздухом, не были необходимы для жизни.
Спустя пару минут Амадео стоял перед домом своего давнего знакомого и не осмеливался войти. Надо было насладиться моментом. А ещё - проверить, кто в доме, есть ли вообще кто-нибудь, кроме той темнокожей служанки. Память живо воскресила её образ - тёмные глаза, слегка полноватая фигура, смиренный, спокойный голос.
Приятная женщина. Будь я настоящим смертным подростком, должно быть, относился бы к ней, как в матери, искал утешения и поддержки..
Но Арман, настроенный, в общем-то, весьма лирически, чувствовал в доме присутствие другого бессмертного. Незнакомого. Он пока не знал, кто это - Луи или Клодия. Хоть бы не девчонка... Не хотелось с ней знакомиться.
Кстати, сколько ей сейчас? Лет семнадцать?
Вдруг внимание вампира привлекли посторонние звуки - шайка смертных ребятишек сновала вокруг дома. О, юные искатели приключений! Как прозаично. Арман напряг своё потустороннее зрение и на небольшом от себя расстоянии, в зарослях буйных кустов, увидел детей. Ну, не детей. Подростков. Один парень был ему почти ровесником - разумеется, ему, когда Арман был ещё смертен. Сколько ему было? Лет пятнадцать? Насколько Амадео мог судить, всем участникам этого ночного приключения было от десяти до пятнадцати. Маленькие, наивные дети. Интересно, знают ли их родители, что их чада не в постели этой ночью? Конечно, не знают.
Арман подобрался к компании поближе и встал в тени кустарников за спинами ребят, так, что никто не мог его заметить. Вдобавок, вампир вёл себя тихо. Он слушал и анализировал. Сегодня ночью Арману и не надо было подпитывать себя кровью, но он не мог отказать себе в этом удовольствии, тем более, что добыча сама шла ему в руки. Дети обсуждали бред, свойственных их возрасту и развитию, шёпотом, изредка смеялись - тоже очень тихо. Один из ребят привлёк особое внимание Армана - он был похож на него самого. Такой же невысокий, худенький, симпатичный. Только волосы были покороче и глаза, кажется, другого цвета. Этот смертный - Поль, так его звали, шёл самым последним, и Арман чувствовал, как он боится. Похоже, парень до последнего стремился остаться дома и пошёл только из-за уговоров друзей. Все уже подходили к дому, чтобы, наконец, пробраться туда.
- Друзья, я догоню. Нужно сделать кое-какие дела. - вполголоса сказал Поль своей компании - подростки дружно хихикнули, понимая: ага, в туалет! Прямо в этих самых кустах!
Подросток подошёл практически вплотную к зарослям, где находился Арман, и уже было приготовился начинать мочеиспускание... Но - не суждено. Да и не больно хотелось Амадео на это смотреть - зловоние, жёлтый цвет. Мерзость.
В мгновение ока он оказался за спиной у Поля, одной рукой обвив его шею, а другую оставив где-то на уровне таза. Арман так прижимал парня к себе, словно хотел чего-то большего, чем просто крови. Подросток хотел закричать, но тут же ледяные пальцы вампира легли на его губы - Амадео пару раз нажал на них, плавно, как если бы играл на фортепиано. Приятные, тёплые губы. Арман стоял сзади, медленно вдыхая запах юноши - здоровое тело, белые зубы, чистые, приятно пахнущие, волосы... Удовольствие. Вампир испытывал ощущения, близкие к человеческой похоти. Он буквально с ума сходил, даже прикрыл глаза. Зато открыл рот - необычайно острые клыки.
- Успокойся. Я люблю тебя. И теперь ты будешь моим.. Ты будешь во мне. - клыки вонзились в тонкую шею, разорвав артерию.
Мальчик даже крикнуть не успел. Арман жадно пил его, изредка тихо постанывая. Какая вкусная кровь, какая сладкая, спелая, густая. Она таяла на языке. Это было лучше, чем любовь. Лучше, чем секс. Точнее, это и был почти секс.
Испив сполна, Арман опустил бездыханное тело вглубь кустов. Друзья парня не должны были ещё какое-то время вспоминать, что их приятеля давно нет.
Амадео тяжело дышал и смотрел в небо - на безразличную желтоватую луну.
Она не думала, что когда-нибудь увидит еще одного бессмертного - ведь Лестат утверждал, что они трое уникальны, что они единственные в своем роде, что он их создатель. Но вот же, запах юной горячей крови, участившийся в погоне за жизнью пульс жертвы и глотки, от которых начинает тихо трясти. Шаг, другой... Клодия подошла так, чтобы видеть хорошо, как почти нежно обнимает обреченного парня... другой парень. Кабы не мелкие различия, бросившиеся в глаза, подумала бы, что братья. Но, нет, все же, бессмертный был куда более красив. Почти также, как Луи или Лестат. Но иначе. Настолько иначе, что Клодия не смогла понять, в чем именно его отличие, будто она таких и не видала никогда среди живущих ныне людей. Что-то неуловимое, что ускользало от ее взора, но почти выставлялось напоказ. Впрочем, она подумает об этом чуть позже. Сейчас же она с едва приоткрытым ртом и чуть подавшись вперед на мысочках, затаившись в тени, завороженно наблюдала, как одна жизнь перетекает в другую. Она сотни раз видела, как это делали ее Луи и Лестат, но ни тот, ни другой, никогда не обнимали жертв так... так...
- Ты его любишь, - это был почти вопрос, полный то ли удивления, то ли невероятного открытия. Почти. Понятие о любви у нее было свое, но она не смогла подобрать иного расхожего слова к тому, что увидела. Едва слышный вопрос растворился в листве и не унесся к детям неподалеку. Клодия наклонила в любопытстве голову, шагнула на свет, ближе, взволнованно коснулась задержавшейся на одной из ветвей кустарника руке подростка - тот упал в листву навзничь, но рука с чуть узловатыми тонкими пальцами зацепилась рукавом за обломанный сучок и так и повисла. Еще теплая кожа несла под собой уже не кровь, но яд, впрочем, почти остановившись уж, постепенно застывая и превращаясь в отраву. А ведь такой миленький. - Ты, как мой Луи, он тоже их любит, только всегда грустит и сожалеет, - она на секунду задумалась, поняв, что это не те слова. - Скорбит о каждом из них. А ты - нет.
Клодия переступила через ноги мальчишки и приблизилась к незнакомцу, осматривая его, понимая, что тот выглядит и вправду необычно: все в нем - от голубой шерстяной рубашки до мягких вьющихся волос, - все выдавало непохожесть на любого из ее семьи. И все же... все же, он ей больше нравился, пусть рядом с ним вдруг кольнуло чувство тревоги, давно забытое ребенком в ней.
- Ты наш гость? - она улыбнулась, как привыкла, как умела улыбаться Луи - наверняка это его гость, да, Лестат обычно сам приглашал, а этот вон как, мнется под окнами, совсем, как Луи не сразу решается... Или нет? Она посмотрела на него внимательней, задав вопрос ночи, - как тебя зовут? Меня - Клодия, - легкая картавость ее французского выдавала ребенка, а рука уж тянула за собой вампира. - Вот Луи обрадуется, если я приведу к нему друга! Да и Лестат тоже будет рад! Он любит гостей!
Она и вправду развеселилась. Впрочем, уже через полтора шага она остановилась, прислушиваясь к испуганным шепоткам в саду, и кое-что вспомнила. С сомнением осмотрела гостя - захочет ли он участвовать в ее маленькой шалости?
- Ты же поиграешь со мной и с ними?Молочно-белое платье из тончайшего батиста с кружевной вышивкой и двойным нижним шерстяным поддевом вполне сойдет за ночную сорочку во тьме, а вот "светиться" от лунного света будет очень хорошо. Оставалась пара деталей для пущего эффекта: крыса с оторванной башкой - фу! какая мерзость! но чего не сделаешь ради спектакля и чужих эмоций? - хорошо послужила, пачкая кровь платье спереди так, словно оно от шеи было залито когда-то. Лента в руках, туфельки тоже частично запачканные в крови, распущенные волосы и потерянный, наивный взгляд голубых глаз. Именно такой Клодия появилась за спинами компании детей разного возраста, театрально выждав, когда почти полная луна соскользнет с макушки деревьев и разобьется вдребезги о дорожку в саду, расплескав голубой свой свет по кустам, траве, земле и высветив золотистые кудри "приведения", мгновенно перекрашивая их в серебро.
Шелковая лента в ее руке одним концом плелась за ней по гравию, и если сама Клодия слышала едва различимый шелест ткани о камешки, то ночные гости их дома - нет. И её невесомых шагов - тоже.
- Вы пришли со мной поиграть?
Звонкий детский голос словно молил об этом, пока она сама вновь двинулась по направлению к девчонкам и мальчишкам.
Арман, подобно Джессике, провалился в сонм беспокойных видений, он не просто видел их со стороны, он будто находился прямо в том моменте, оставаясь немым, шокированным наблюдателем. Должно быть, она тоже видела отрывки его долгой жизни, но сейчас это было неважно. Арман как будто знакомился с ней заново. Он увидел её, молодую девушку, читающую письма от Маарет - часто недоумевающую и тщетно пытающуюся вспомнить детали их жизни с тётушкой. Амадео уловил, что Джессика находила некоторые вещи странными и загадочными - то, что она появлялась только по ночам, белизну её кожи.. Он увидел отношения Джесс с Маэлом - этим мужчиной уже в летах, со впалыми щеками и кустистыми бровями - ну точь-в-точь древний жрец или друид. Она - красивая, не обременённая косметикой, смертная, и он - с чем-то, похожим на страсть, в глубоко запавших в глазах. Было очевидно, что он тянулся к ней, к её запаху всем своим существом, но искусственно сдерживал себя. Потом - Таламаска, о, эта легендарная Таламаска. Коричневое дерево, мягкие кресла, огромная библиотека - и Джессика, увлечённо занимающаяся исследованием паранормального вместе со своим руководителем, похоже, в то время она всерьёз хотела посвятить этой организации всю свою жизнь. Потом - Дэвид Тальбот, рослый, стареющий мужчина, показывающий ей одного и того же юношу - сначала на очень давней, искусно выписанной картине, потом на фотографиях... Ох, как хорошо Амадео знал эту картину! Он знал, чьей безупречной рукой был выписан молодой, ещё подросток, юноша, стоящий на коленях, весь погруженный в молитву. В глазах - бесконечная печаль, на голове - курчавые локоны каштаново-медных волос. А вокруг молящегося - ангелы с удивительно человечными лицами. И с чёрными крыльями. Мастер нарочито изобразил ангелов такими. На картине был он - он, Амадео, когда был ещё смертным подростком. И рисовал его Мариус. Но сейчас Арман абсолютно ничего не почувствовал по этому поводу, просто немного удивился, как если бы увидел в тени чужих мостовых давнего хорошего знакомого. Это был он, и вместе с тем не совсем он.
Видения мелькали дальше... Концерт Лестата. Арман тоже там был. Была и Джессика, всё ещё смертная. Куча байкеров, в воздухе стоит спёртый запах табака и пива, и она, решительная, как всегда, пробивается к сцене - её отшвыривают пьяные мужчины, а она всё равно подбирается всё ближе и ближе к Лестату. Арман даже услышал начало песни группы "Вампир Лестат", всего несколько нот, грохочущих в воздухе. Электогитара, барабанная установка, дребезжащая и даже немного оглушающая. И вот Джессика на сцене - подошла к нему лишь затем, чтобы дотронуться. Чтобы убедиться, что он - настоящий вампир. И убедилась... Какое фатальное изумление отражалось на её лице, и какое любовное спокойствие - на лице Принца-паршивца...
Потасовка. Вампир откидывает Джессику, сознательно не рассчитав силу, она ударяется о стену с противным хрустким звуком и очевидно, что ломает шею. Не шевелится, прекрасная головка откинута влево, волосы растрёпаны. У окружающих - паника.
Носилки. Больница. Химический запах лекарств, капельница, похожая на рыбное лёгкое, тонкая игла в вене девушки. Потом - другое, уже не в госпитале, помещение. Маэл - о, он, похоже, её любил! - сидит рядом. Джессика пьёт его кровь, глубокими глотками, но спокойно. Тихо просит даровать ей Бессмертный Дар.
Но это делает Маарет. Нежным прикосновением к шее она прикасается к живительному источнику густой влаги, а после с неподдельной заботой в зелёных глазах даёт Джесс напиться своей могущественной крови...
Арман был шокирован. Слишком много переживаний для одной ночи. Он не заметил, как они с Ривз оказались на полу этой комнаты, обвив друг друга руками, как если бы это была любовная прелюдия. Теперь, когда всё закончилось, Амадео лежал один, на спине. Его джинсовая куртка перекрутилась на хрупком теле, волосы, лоб и шея были мокры от кровавого пота, он ничего не видел перед собой, лежал с закрытыми глазами, словно в прострации. Но это был не экстаз. Это было полнейшее опустошение. Откуда-то издалека доносился её мелодичный голос, она что-то спрашивала, но Арман не понимал ни слова. Кажется, что-то про секту? Секта... Какую секту? Сейчас вампир чувствовал себя таким жалким и маленьким, таким несчастным, что не мог ей ответить.
Прошли минуты. В какой-то момент Амадео нашёл в себе силы сесть. Он обнял колени, стянутые джинсами, руками и опустил на них голову. Он плакал, как не плакал за долгие пятьсот лет - он выл. Он кричал. Он тихо, безнадёжно всхлипывал. Наконец-то он дал волю своим эмоциям. Арман даже не понимал, что послужило спусковым крючком. Успокоиться он не мог. Джессика молчала, не произнося ни слова. Была ли она до сих пор здесь? Неважно...
Он по-настоящему хотел умереть. Хотел ничего больше не чувствовать. Пусть сгореть на солнце или в огне, но чтобы эта проклятая сердечная мышца полностью атрофировалась.
- И что же происходит, когда кончается "первая пора"? - очень серьёзно спросила Джессика. - Допустим, вампир на первых порах не хотел прикасаться к человеческой крови, обходился кровью свиней... А что потом? Жажда человеческой крови становится такой невыносимой, что теряешь рассудок? А если людей поблизости нет - скажем, вампир живёт в глухом лесу? А что касается выбора... Сейчас ведь на дворе двадцатый век, люди нашли способ хранить донорскую кровь, ради которой никому не приходится умирать. Что, если вампир, не желающий убивать людей, но жаждущий человеческой крови, перейдёт на донорскую? А что касается мук, то у меня они и не начинались, потому что я питаюсь исключительно кровью свиней! Если почувствую, что меня слишком тянет на людей - переселюсь в лес и буду охотиться на диких свиней. Разумеется, животные тоже имеют чувства... Но стоит только подумать о том, что моя мать, которая родила меня на свет, была человеком, что людьми были все мои предки, множество поколений, начиная с каменного века, что во мне - гены всех этих людей! И они во мне останутся, сколько бы веков и тысячелетий я не прожила. А потому я всегда буду слишком человеком, чтобы позволить себе... питание людьми. Для меня это слишком близко к каннибализму.
"Бьянка. Так значит, эту девушку звали Бьянка. Интересно, почему они расстались? Бьянка испугалась, когда узнала, что Арман - нет, Амадео! - стал вампиром? Или, став вампиром, он никогда больше не решился показаться ей на глаза? Но так нельзя!"
- Да, я не смогу смотреть на смерть того, кого люблю, - согласилась Джессика. - Но если жизнь этого человека будет в опасности, то зачем же мне удерживаться? Тут я даже выбирать не стала бы, потому что выбор очевиден. Когда я была при смерти, тётушка Маарет превратила меня в себе подобную, и я ей за это буду вечно благодарна. Сейчас я живу с родителями, которые мне дороги. Съедать их не собираюсь, разумеется, но если выйдет так, что с кем-то из них случится несчастье... конечно, я сделаю свою мать или отца бессмертными. Но не могу понять, как это может мне помешать любить их сейчас. И не понимаю, что в этом плохого.
Лестат не мог налюбоваться на свое дитя. Любование и изумление новым миром Луи было его собственными. Он осторожно следовал, мягко говорил и нескончаемо наблюдал. Рождение Луи для ночи вернуло воспоминание об его собственном рождении. Со временем Лестат смог принять, но так и не смог простить. И хотя с первыми "детьми" не получилось, может быть, именно он - грустный креол, взывающий о смерти, призирающий жизнь, станет его спасением? Его глотком свежести, его вторым дыханием, его всем в долгой череде одиночества? Большие надежды, максимум заботы. Иные не узнали бы в этом Лестате всем известного Лестата - паршивца под ангельской маской, ибо сейчас он был сама обходительность.
Новообращенному Луи требовался отдых, требовался гроб, который, как ни странно (и ведь не странно) уже был им заготовлен. Они практически не разговаривали по пути к поместью, наслаждаясь звуками ночи.
- Неплохо, Луи, неплохо, - он похвалил дом, хотя уже был здесь ранее, но случай поделиться своим мнением выпал только сейчас. - Совсем неплохо.
"Неплохо" - с перевода Лестат-де-Лионкурского, языка французских эстетов, означало если не крайнюю степень, то некоторое, близкое к полному, удовлетворение увиденным. А на меньшее светловолосый провозглашенный принц согласен не был.Выросший среди "углей" былого величия рода де Лионкуров, без даже призрачных перспектив унаследовать хотя бы канделябр, Лестат, внезапно озолотившийся наследством Магнуса, не мог себе отказать в роскоши. Впрочем, вопрос об отказе у себялюбивого вампира никогда и не стоял. Лучшие дома, лучшие приборы, лучшие наряды. И сейчас он был одет по последней европейской моде. В платье по-француски в синих тонах с золотой вышивкой по всему камзолу. Вышивка - в тон его ниспадающим до плеч вьющимся светлым волосам. Цвет платья под стать холодным серым глазам. Он был прекрасен при жизни, но смерть вдохнула в него поистине дьявольскую красоту, от которой зачастую, особенно если дело касалось смертных, невозможно было оторвать взгляд.
Внутри их встретила темнокожая девушка. Очевидно, рабыня, но вполне миловидная. Ее главная красота таилась в пульсирующей под кожей жизнью, в неподдельных человеческих чувствах, остатки которых все сильнее притуплялись у вампиров с годами.
Вампир уткнулся Джессике в шею, но бояться той было нечего: вампиры не едят других вампиров.
Кожа Армана показалась девушке тёплой, ведь их тела были одной температуры.
"А ведь как он похож иногда на ребёнка, - подумалось Джесси. - Даже не на подростка".
Может быть, Арману в его человеческой жизни не удалось толком побыть ребёнком? В его воспоминаниях только одна картина была по-настоящему светлой: та, где они с Мариусом стояли рядом, обнимая друг друга. Остальные же воспоминания были полны горечи, тревоги и черноты, от которых любой ребёнок заплакал бы навзрыд. Может быть, этим и объясняются недавние армановы слёзы?
Но так или иначе, Арман был взрослой, зрелой личностью. Только зрелой личности удалось бы покинуть секту, подобную той, в которую Армана затянули много лет назад.
- Я видела вас с Мариусом вдвоём, - отвечала Джессика. - Похоже, что в те времена ты был к нему очень привязан. А потом... я видела секту. Секту, которой заправлял кто-то, очень похожий на Сантино, только одежда на нём была совсем другой. Потом ты - в таких же рваных одеяниях, возглавляешь таких же вампиров-сектантов... Прости, наверное, тебе печально об этом вспоминать. Но могу сказать: раз ты сумел с этой сектой порвать - значит, обладаешь большим мужеством и решительностью. Такими качествами можно гордиться. Я не знаю, сумела бы я сама вырваться, если бы оказалась на твоём месте.
Она мягко погладила Армана по щеке. Какое же у него гладкое лицо, ни одного волоска... Вот одно из преимуществ вампирского существования: не нужно бриться. Если, конечно, в момент обращения у тебя не было бороды и усов.
- Ну я же необычная кошка, я очень хорошо чувствую, с кем смогу подружиться. Поэтому и постучалась к тебе. Мы, волшебные кошки, необычайно проницательны. Слушай, давай поедим что ли, ну чайку там попьем. Праздник все же!
Вытянувшись столбиком, кошка с любопытством повертела изящной головкой, принюхиваясь на предмет съестного.
- Пироги-то пекли? - спросила она. - Если да, тогда тащи.
В мире "Вампирских хроник", помимо вампиров, ведьм и обычных людей действуют также духи, хотя их свойства описаны далеко не столь подробно, как свойства вампиров. Поэтому отныне наравне с вампирами, ведьмами и обычными людьми мы начинаем принимать в игру духов!
Духи эти могут быть самыми разнообразными: от обычных призраков до персонажей фольклора разных народов (фейри из поверий европейцев, восточных джиннов, славянских русалок, в которых превращаются утопленницы, и т.п.) Однако поскольку большинство персонажей нашего канона - французы, англичане, итальянцы и американцы, то и персонажей-духов предпочтительнее было бы заимствовать из французского, английского и итальянского фольклора, а также из поверий Нового Света.
Что касается свойств духов той или иной разновидности, то здесь можно ориентироваться на фольклор (в т.ч. на народные сказки), а также на литературные произведения жанра фэнтези, желательно широкоизвестные, чтобы вашим соигрокам было удобнее.
Луи покорно следовал за Лестатом, почти не задумываясь о том, куда они идут. Он не мог наглядеться на цвета, которые неспособен различить человеческий глаз, наслушаться вдоволь звуков, которые не в силах уловить человеческое ухо. А сколько же в этом мире оказалось ароматов самых различных оттенков!
Он дышал полной грудью, хотя не был уверен, что вампиры нуждаются в воздухе. Горе, поразившее его несколько месяцев назад, осталось где-то в человеческом прошлом и казалось уже почти нереальным. Луи родился для новой жизни и радовался ей, как не умеет радоваться, наверное, ни один новорождённый ребёнок.
Вот и его дом. Луи предвкушал, как проведёт Лестата в гостиную, как они вдвоём усядутся у камина и будут коротать эту ночь за увлекательнейшими разговорами. А пламя в камине, которое для глаз вампира будет несоизмеримо прекраснее, чем для человеческих, станет петь им свои таинственные песни.
В передней их, как и положено, встретила служанка Иветт. Только теперь Луи обратил внимание, как же она хороша собой - раньше он совсем не замечал красоты девушки.
Но заметил он не только красоту служанки.Уши его отчётливо услышали, как бьётся у девушки сердце, ноздри уловили чудеснейший аромат бегущей в её жилах крови - и на какой-то миг всё остальное перестало существовать. Приступ жажды был так силён, что прежде Луи никогда не смог бы представить ничего подобного. Порвать этой девушке шею, немедленно, напиться этой солёной влаги!
Неизвестно, как Луи смог сдержаться. Наверное, удержал его только ужас, вызванный мыслью об убийстве. Иветт что-то говорила, Лестат отвечал, но Луи едва осознавал происходящее. Нужно собраться с силами, попросить у Иветт стакан воды - если его пересохший язык сможет выговорить эти несколько слов... Нет, ведь вода ему не поможет!
Очарования, что охватило его этим вечером, как ни бывало. Как, как он мог не подумать о том, что вампирам для поддержания своего существования нужна кровь? А если не будет крови - вампира ждёт мучительная смерть. И хорошо ещё, если смерть. А если мучения будут вечными?
- Иди к себе, Иветт, - удалось выговорить ему. - Сегодня вечером ты мне больше не понадобишься.
Голос его прозвучал слабо и хрипло.
Иветт снова взяла в руки баночку из-под снадобья, название которого ей никак не удавалось запомнить. Сейчас это снадобье, не имеющее никакого запаха, покрывало всё её тело - от макушки до пяток.
Дела шли всё хуже. Всё чаще среди рабов шёпотом передавались пересуды о таинственных смертях людей в деревнях, о найденных обескровленных трупах кур и прочей домашней птицы. Нечаянные свидетели, которым удавалось остаться в живых, называли виновниками напасти двух человек - всегда одних и тех же.
До одного из этих людей Иветт не было никакого дела. Другой же давно занял в её сердце место, которого не удастся больше занять никому и никогда.
Лестата де Лионкура сейчас не было в поместье. Её хозяин, Луи де Пон дю Лак, остался один.
Прочитав молитву, девушка вошла в хозяйскую часть дома, направляясь в столовую, которой, похоже, в последние годы белые господа интересовались лишь для вида. Только бы не выронить поднос с едой... Шаг, ещё шаг...
- И тебе доброго вечера, Иветт, - произнёс Луи. - Не беспокойся, я здоров. Аппетита только нет. Но я постараюсь что-нибудь съесть - мне совсем не хочется тебя обижать, не зря же ты старалась.
Почему у неё так стучит сердце? Каждый его удар словно отдавался эхом у Луи в мозгу, возбуждая запретное желание. Почему сегодня так силён исходящий от девушки запах крови? Почему она подошла так близко?
Во рту пересохло. Пальцы обязательно вцепились бы в скатерть, если бы Луи не заставлял руки лежать спокойно. Нужно отвести взгляд, не смотреть на Иветт, не смотреть на пульсирующую жилку на её шее... Почему же он не может этого сделать? И куда уплывает его сознание?
В следующий миг яства, принесённые Иветт, полетели на пол. С грохотом разбился кувшин с вином. Стул оказался отброшен к стене.
Луи же прижимал к себе Иветт, запустив зубы в её шею. Как долго он ждал этого мига... Как только мог сдерживаться все эти три года, мечтая о её крови днём и ночью...
О нет! Что это? Почему у него сводит челюсти, словно у человека, которому засунули в рот целый лимон?
- Кэсси! - не удержавшись от радости, Джессика тут же схватила кошку на руки.
На ладонях у неё и в самом деле осталась пыль. Видимо, нужно получше ухаживать за ловцом снов.
- Щётки у меня здесь нет, - извиняющимся тоном произнесла Джессика. - Это же спальня. Но я сейчас схожу, принесу щётку!
Стоило Джесси приоткрыть дверь спальни, как навстречу ей хлынул поток солнечного света. Но во сне этот свет не представлял опасности.
На какой-то миг Джесси залюбовалась тем, как кружатся в солнечном свете мельчайшие пылинки, которых в своей прежней человеческой жизни она и различить бы не смогла. Но всё же отвлекаться не стоило. Вряд ли Кэсси с таким же удовольствием любуется пылинками, покрывшими её шёрстку!
Мистера и миссис Гудвин в доме не было - во сне Джесси подумала, что они, должно быть, ушли за каким-нибудь угощением к праздничному столу. А потому ей не пришлось никому объяснять, для чего (вернее, для кого) ей понадобилась щётка.
- Устроит тебя такая, Кэсси? - спросила Джессика, вернувшись в комнату со щёткой для уборки пыли.
Хозяин пришёл в себя! И тревожится о её самочувствии!
- Нет, не очень, - ответила Иветт на вопрос о ране. - Не беспокойтесь, я её сейчас обработаю...
Нужно было сделать что-то ещё. Необходимо. Что же?
- Я сейчас принесу вам поесть, хозяин, - вспоминает она. - Той пищи, которая вам нужна. Только, пожалуйста, не выходите за это время никуда из комнаты, очень вас прошу... Всё будет хорошо, хозяин, обещаю. Мой дед догадывается, что с вами произошло, и он на вашей стороне. И я тоже. Только других рабов остерегайтесь: они считают вас дьяволом. И это несмотря на то, что вы постоянно навещаете часовню! Как можно быть такими невеждами, ведь дьявол не может войти в Божий храм!
У Иветт едва снова не выступили на глазах слёзы, и всё же ей удалось сдержаться.
- Я очень скоро вернусь, хозяин, - проговорила она, почти бегом выбежав из комнаты.
Кролики или куры... Ну конечно же!
"Как же глубоко я погрузился во тьму за эти четыре года, - подумалось Луи. - Везде вижу зло и смерть. Даже Иветт начал подозревать. А ведь она всегда такая хорошая была, так похожа на солнышко. Вот и сейчас обо мне заботится... хотя я чуть было не лишил её жизни, бедняжку".
Он отпустил девушку. Глаза у него щипало, но плакать при рабыне, да ещё кровавыми слезами, было неловко.
- Прости, что задержал тебя, - вымолвил он. - Прежде всего позаботься о своей руке. А уже потом обо мне. Я за полчаса с голоду не умру.
Он усмехнулся, хотя усмешка вышла не особенно весёлой. Да уж, бессмертному было бы странно бояться умереть за полчаса.
Оказавшись в своей каморке, Иветт тщательно перевязала руку бинтом. Затем, спустившись в помещение для домашней скотины, отобрала двух самых упитанных кроликов. Нажав на нужную точку, как учил её дед, погрузила их в сон. Теперь зверьки ничего не почувствуют, когда им придётся стать трапезой для хозяина. И почему, интересно, хозяин Луи лазает по чужим курятникам, в то время как у него самого хватает и кроликов, и кур, и индюшек? С каких это пор владелец собственного подворья вынужден воровать у своих рабов, чтобы прокормиться? Или это Лестат чего-то наговорил господину Луи, предостерегая его от самого простого и удобного способа питания? Кто его поймёт, этого Лестата? Явился неизвестно откуда, околдовал хозяина и начал тут устанавливать свои порядки, будто это его собственный дом!
"Хоть бы дед нашёл способ отомстить этому нечестивцу!" - подумала девушка.
Наверняка найдёт. В шаманских умениях и колдовских познаниях своего деда Иветт не сомневалась ни на миг.
Неся в здоровой руке клетку со спящими кроликами, Иветт направилась в столовую, где оставила хозяина.
В Новом Орлеане, в своём крохотном домишке, прячущимся от посторонних глаз за роскошным заброшенным особняком, в тёмной комнате с наглухо закрытыми ставнями Луи смотрел свои сны.
Два месяца прошло с той битвы, которая войдёт в историю вампиров, с битвы, в которой была побеждена Царица Акаша. В ту же ночь разбилась и тайная надежда Луи отыскать смысл существования ему подобных. Не было у его племени никакого особенного предназначения в этом мире, вампиры появились на земле благодаря чистейшей случайности.
Однако нужно было жить дальше, и отныне Луи старался искать смысл своего существования в том, что его окружало: в пении ночных птиц, в красоте чёрного ночного неба, усыпанного огоньками звёзд, в каждом листике, трепещущем на ветке дерева.
В последние ночи во сне к нему почему-то всё чаще возвращались человеческие воспоминания: о нежных объятиях его матери, о звуках клавесина, на котором любила играть сестра, о рождественских вечерах, которые встречали когда-то всей семьёй. Тем более что Рождество приближалось, витрины магазинов пестрели от выставленных в них рождественских подарков, а на улицах всё чаще попадались люди, наряженные в костюм Санта-Клауса.
Внезапный шум, раздавшийся в камине, отвлёк его от проносящихся перед мысленным взором картин. Затем стенки камина раздвинулись, и оттуда в его комнатушку ворвались сани, запряжённые настоящими оленями.
Кэсси вновь затянула песню, но Джессика на этот раз не особенно удивилась звучанию её сиамского голоса: ведь слушать песни в её исполнении Джессике уже приходилось год назад, в ночь Самайна.
Поэтому, недолго думая, девушка достала из кармана зимнего пальто губную гармонику (совершенно не удивившись тому, как инструмент там оказался) и принялась аккомпанировать:Динь-динь-дон, динь-динь-дон,
Льётся чудный звон,
Слышен смех со всех сторон,
Сани мчатся под уклон...Впрочем, сани вовсе не мчались под уклон, а поднимались всё выше. Вот под ними распростёрся Атлантический океан, и Джессика от изумления невольно схватила Луи за руку. Но океан пронёсся мимо, будто прудик в каком-нибудь саду, и вот с высоты Джесси различила очертания Европы.
- Где приземлимся? - спросила она Санта-Клауса. - Может быть, в Англии? Или где-нибудь восточнее?
В это время и в самом деле раздался трезвон, вот только на колокольчики он был совершенно не похож. Скорее уж на телефон. Причём исходил звук, казалось, из кармана Джессики.
"Ну что у меня там ещё могло заваляться?"
Сунув руку в карман, Джесси и в самом деле с удивлением вытащила портативный радиотелефон.
- Алло! - сказала она в трубку.
- Простите, я, кажется, ошиблась номером, - ответил из трубки нежный девичий голос. - Вы не могли бы передать телефон моему деду?
Подумав пару секунд, кто здесь годится на роль деда, Джесси протянула трубку Санта-Клаусу. Потому что у Луи вряд ли могла быть внучка.
Недолго думая, Кэсси принялась тереться о него и мурчать, и было так приятно, когда мягкая чёрная шёрстка касалась его рук, шеи, лица... Когда в последний раз к нему так ластилась кошка? Несомненно, он был тогда ещё человеком. Вот уже двести лет кошки, как и собаки, завидев его, либо принимались шипеть, либо убегали.
Луи вдохнул ни с чем не сравнимый запах кошачьей шерсти - это удовольствие может оценить только тот, кто хотя бы раз в жизни вот так держал кошку на руках...
Идиллию прервал неизвестно откуда раздавшийся телефонный звонок. Луи несколько подосадовал на то, что их с Кэсси так внезапно отвлекли, а вот кошка ничуть не растерялась и объяснила, что это звонит внучка Пер Ноэля, по имени Снегурочка.
Сколько Луи не копался в памяти, но никакой внучки у Пер Ноэля припомнить не мог. Интересно, какова она из себя? Наверняка это нежное, хрупкое создание с голубыми глазами и золотыми кудрями, совсем как у его драгоценной Клодии, вот только, в отличие от Клодии, внучке Пер Ноэля, разумеется, совершенно чужда кровожадность...
Луи так замечтался, что не заметил, как прикрыл глаза.
Из истории, приключившейся во сне
Для тех, кого, возможно, удивляет содержание наших постов.
Нет, в мире Энн Райс не завелись внезапно Санта-Клаус и Снегурочка! В эпизоде, где они появляются, описывается сон, приснившийся одновременно Луи де Пон дю Лаку и Джессике Ривз. А во сне, как известно, кому угодно может присниться что угодно - как в мире Энн Райс, так и в нашем собственном.
Вообще все эпизоды с участием говорящей кошки Кэсси - это сны, которые снятся кому-либо из персонажей.
Джессике достался шар поменьше, который должен находиться у снеговика посередине. В отличие от Луи, она с детства привыкла лепить снеговиков, поскольку выросла в Нью-Йорке. И сейчас была превосходная возможность вспомнить ту счастливую беззаботную пору.
Она не особенно спешила: ей хотелось, чтобы её шар оказался готов уже после того, как Луи управится со своим. Ни к чему было задирать нос перед уроженцем юга, который, возможно, и снега-то в юности не видел.
Ну вот Луи скатал свой шар, и Джессика, ещё раз огладив хорошенько свой, водрузила его поверх шара Луи.
Теперь дело оставалось за Кэсси. Кошке досталась голова снеговика, а значит, ей и придумывать, где взять морковку и угольки. Разумеется, Джесси готова была прийти на помощь, если потребуется.
Из истории, приключившейся во сне
Иветт хорошо понимала своё положение рабыни. Дело рабыни - прислуживать господам, стирать их вещи, убираться в доме. Но вмешиваться в жизнь своих хозяев рабыня не имеет права.
Этому правилу Иветт старалась следовать всегда. Только один раз, около десяти лет назад, когда господин Луи потерял над собой власть и... Нет, что было сразу после этого, Иветт вовсе не хотелось вспоминать. Вспоминала она чаще о том, как после тех событий они говорили с хозяином, как она шутя предложила посоревноваться, кто быстрее доест свою порцию ужина. В тот вечер Иветт показалось, что между ней и господином Луи сметены все барьеры. Но как же далеко это было от истины!
Здесь, в городе, Иветт жила как самая обычная рабыня. Луи практически не обращал на неё внимания, если только ему не требовалась какая-либо услуга. И сама Иветт, конечно, навязываться ему не собиралась.
Но когда хозяин, вернувшись с охоты, промчался в гостиную так, словно за ним гнались по пятам, а затем до Иветт донеслись звуки его рыданий, служанка не выдержала.
Осторожно приоткрыв дверь в гостиной, она промолвила:
- Это я, хозяин... У вас что-то случилось?
Как же сейчас хотелось подойти к господину Луи и нежно обнять за плечи. Чтобы он перестал так безутешно рыдать, чтобы поделился с ней своей бедой - а она приложила бы все силы, чтобы ему стало легче...
Вот уж чего Луи не ожидал - это что после слов Джессики Кэсси просто заснёт.
И какой же милой она была во сне! Бочок у неё чуть-чуть приподнимался в такт дыханию, сердечко ровно билось.
Но оставлять её здесь в снегу нельзя было никак.
Очень осторожно Луи наклонился к кошке, взял её на руки, стараясь не разбудить. Какая же она тёплая...
Нежно прижимая Кэсси к груди, Луи повернулся к Джессике, собираясь сказать, что нужно где-нибудь устроить их мягкую проводницу, чтобы той было поуютнее.
В это время до него донёсся запах пирогов. И что удивительно, впервые за двести лет этот запах пробудил у Луи аппетит! Хотелось не только насладиться приятным ароматом (а в приятных ароматах вампиры знают толк), но и попробовать на вкус его источник.
Из истории, приключившейся во сне
Вне сомнения, Луи будет одним из самых прекрасных созданий Тьмы, которых видел свет. Его красота и при жизни носила оттенок некой грусти и невыносимо притягательной усталости, но теперь… Такое юное дитя. ЕГО дитя. Смертоносное и опасное в своей неопытности.
От внимания Лестата не ускользнуло то, как Луи волновало присутствие темнокожей молодой женщины, чья красота носила теплое и даже солнечное сияние. Добрый хозяин никогда не пользовался своей вседозволенностью, а посему подданные так сильно любили его и беспокоились о нем.
Ей не понравились манеры незнакомого гостя. И холодный, сдержанный ответ девушки подтвердил это.
Не привыкла к подобному обращению? Твой хозяин никогда не пускал в дом тех, кто мог бы даже намекнуть на развлечения похабного толка с тобой, моя дорогая?
Но нет, Лестат и правда не притронется к такой трогательной особе как Иветт. Мсье де Пон дю Лак, наверняка сам распорядится данной собственностью. Не сегодня, позже…
А Луи был голоден, и Лестат прекрасно ощущал его жажду и борьбу между желанием привлечь к себе девушку на недолгий, но смертельно страстный поцелуй и отпустить ее восвояси. Устраивать здесь кровавое пиршество в первый же день их совместной жизни не стоило. Но очень-очень интересно было наблюдать за первыми часами жизни «новорожденного» и попытками приспособиться к новой, вечной жизни…
А насытить его, не составляло для Лестата никаких проблем. Но все это успеется, а сейчас, он не хотел, чтобы этот темнокожий ангел покинул их так рано! Веселье только начиналось и Луи необходимо было помешать отвадить от себя Иветт.
- Значит, недостаточно тепло, моя дорогая. Может… - его холодные глаза медленно очертили взглядом по-ангельски хрупкий силуэт, - …больше огня? Или найди кого-нибудь другого, взамен себя…
Ладонь Лестата легла на плечо его дражайшего спутника. Невыносимая жажда Луи ощущалась даже физически. Наверное, было несколько жестоко играть со страстями новорожденного вампира, но ведь Лестат был рядом и мог остановить Луи в любую минуту.
- Мой милый друг, давай отпразднуем эту ночь…
Надо сказать, Луи несколько испугался, когда Кэсси пообещала добавить своего вокала - но вскоре забыл об этом, стоило ему увидеть клавесин.
Он ожидал, что теперь, когда он стал человеком, сверхъестественный вампирский музыкальный слух его покинет - однако, стоило лишь ему ударить по клавишам, как он понял напрасность своих опасений. Из под его пальцев полилась мелодия столь утончённая, какую по силам сыграть лишь нечеловеческому существу.
Для этого вечера Луи выбрал мелодию, которую любила некогда играть его мать и которая спустя столько лет и вправду оказалась забытой. Если и сохранились где-то нотные записи, то исследователям лишь предстояло до них добраться.
Казалось, в этот вечер к нему вернулось всё - или почти всё - что он когда-то утратил. Знакомая с детства музыка, домик Пер Ноэля, так похожий на тот, что Луи представлял когда-то в своих детских фантазиях.
Если Кэсси и подпевала ему, то Луи этого уже не замечал.
Из истории, приключившейся во сне
Одно из преимуществ вампирского существования заключается в том, что после пробуждения вампиру совсем не обязательно умываться и чистить зубы. А потому Джессика, открыв глаза и припомнив слова Кэсси, сказанные той перед расставанием, поспешила одеться и выбежать на крыльцо.
На крыльце она и вправду нашла котика - чёрного, совсем как Кэсси, на вид около шести месяцев. Котик жалобно мяукал - видно было, что ему холодно. Да ещё и проголодался наверняка.
- Ты и есть Михаил? - произнесла Джессика, нагибаясь к котику. - Тебя Кэсси прислала? Пойдём, тебя здесь и согреют, и накормят.
Надо сказать, что мистер и миссис Гудвин были несколько смущены таким началом Рождества. Но Джесси довольно скоро убедила их, что хлопот Михаил не доставит, что это Божий кот, о котором говорила кошка, привидевшаяся ей во сне... Ну и что оставалось Гудвинам? После того как их приёмная дочь превратилась в вампира, они не удивлялись уже почти ничему. А потому охотно приняли Михаила в семью, накормили сметаной и крабовым салатом, отвели котику место для сна возле двери в комнату Джессики - если уж котик послан Джесси как страж, то пусть охраняет свою подопечную и днём, и ночью.
Вот так завершилось это рождественское приключение. А что ждёт дальше Джессику и её нового друга Михаила - это могло показать только будущее.
